Писательский синдром

Израильская зима − то оттепель, то сырость,

То на Голанах снег, то в Тверии потоп,

Скупают сапоги и курточки на вырост

Кто раньше не поспел пополнить гардероб.

Учтя былых времен уроки и ошибки,

Как колокол, звеня на башне вечевой,

Заботливый Минздрав сзывает на прививки

Оседлый весь народ, а также кочевой.

Пойди и уколись, Минздраву сделай милость,

Скажи свое «Прощай» и кашлю, и соплям.

Но есть еще один, весьма опасный вирус,

Он, словно банный лист, прилипчив и упрям.

Заразнее, чем грипп, занудней, чем простуда,

Настойчивей, чем грек у древних Фермопил,

Навязчивый синдром писательского зуда,−

И всякий, кто его случайно подцепил,

Компьютер оседлав, откалывает штучки

И скачет по строкам, подобно кенгуру,

А, может быть, с утра терзает авторучку,

А, может, он привык к гусиному перу.

Я тоже подхватил когда-то этот вирус.

Собратья! Как  и вы, я тоже обречен.

По безднам Тускарор плыви, мой «Наутилус»,

Израильская зима тут вовсе не при чем.

Привязанный к столу, как Паганини к скрипке,

Я призван громыхать всю жизнь пустым ведром

Безмолвствует Минздрав, и нет такой прививки,

Чтоб одолеть тебя, писательский синдром.

Испытывать дано нам творческие муки,

Как ангелы, глядим на землю с высоты.

И буквы косяком, как на липучку мухи,

Строкою за строкой садятся на листы.