Как тяжело копать! Как неподатлив грунт! Вот где б могли помочь те тролли-пигалицы. Всё, говорят, пора тебе на пуговицы, Ты отыграл свое, старик Пер Гюнт.
Ты завершил свой путь – свое беспутство, Ты у эпохи под ногами путался. Прощай, старик, пора тебе на пуговицы, И жаловаться поздно на сиротство.
Тебя домой ждала напрасно Сольвейг. Какими только не ходил ты тропками! В Аравии заигрывал с арабками, Был всеми океанами просолен.
Ты затевал в подземном царстве бунт. Что выпучил глаза свои, как луковицы? Прощай, старик, пора тебе на пуговицы. Копай, старик! Ты проиграл, Пер Гюнт!
——
Вы думали, что я простой? Я хитрый. Я эту жизнь люблю, люблю до боли. Опять танцует для меня Анитра И маршируют маленькие тролли.
Пока у фьордов нерестятся сельди И птицы совершают перелет, Я буду жить. Я слышу голос Сольвейг. Я буду жить, пока она поет.
Пусть рукоплещут зрители неистово, Пусть музыка возвысится до крика, - Я жив. Я оживаю в драме Ибсена И в гениальной партитуре Грига.
Театр исчезнет, музыка забудется, Растает снег, в печи сожгут поленья, - Я буду жить тогда в последней пуговице. Еще нескоро пуговицы отменят.