Поэты той поры (продолжение 3)

Николай Новоселов

 В аннотации к перовой – и единственной книжке стихов, изданной в 1967 году, о поэте Николае Новоселове сказано: «Молодой конструктор, член комитета комсомола Кировского завода, он в самом начале войны вступил добровольцем в ряды Кировской дивизии народного ополчения – первой ополченческой дивизии, сформированной в Ленинграде…». 1-й стрелковый полк был набран из рабочих и служащих Кировского завода. уже в августе 1941 года в "Комсомольской правде» было напечатано первое фронтовое стихотворение Николая.

Оно так и озаглавлено: «4 июля 1941 года». 

 двадцатилетнему бойцу  Новоселову не дано было знать, что в его дивизии некомплект винтовок, «лоснящихся от смазки», по состоянию на 9 июля 1941 года оценивался в 1000 штук. Пулеметов «Максим» с оптическим прицелом полагалось180, на самом деле ни одного не получено. Комплект зенитных пулеметов – положено 18 шт., однако ни одного не получено. Минометы 82-мм – получено 8 шт. вместо 54, при этом 2 миномета оказались без прицела. Нет противотанковых гранат. по наганам потребность 1633, получено же 600. Пистолетов-пулеметов положено 1100, не получено ни одного.

10 июля дивизия выехала из Ленинграда, 11 июля начала выгрузку и приступила к обоснованию на <="">Лужском оборонительном рубеже. В момент разгрузки попала под массированный авианалёт и понесла первые потери. 1-й стрелковый полк, совершив тяжелый пеший переход, занял позиции вдоль шоссейной дороги. К 13 июля  дивизия полностью прибыла на Лужский рубеж и заняла оборону в его восточном секторе. В бои вступила 26 июля.

Стихотворение Николая Новоселова «На Лужских рубежах»:

Стихотворение называется «Из окружения»:

Куст осины осенней –

Как мины нечаянный взрыв.

На заре,

В воскресенье

Уходим в прорыв.

Сосчитали патроны.

Покурить прилегли.

Кленов рдяные кроны…

Березы вдали…

Небо – сказочной сини.

До дна его

Взглядом

Вобрать…

На осенней осине –

Поседевшая прядь.

В тяжелейших боях дивизия потеряла три четверти своего состава. Остатки 1-го и 2-го стрелковых полков, те, что ещё в середине августа 1941 года были отрезаны от основных сил, к 2 сентября 1941 года вышли из окружения, были наскоро пополнены и переформированы.

Из стихотворения «В сентябре сорок первого»:

Далеко-далече наши встречи.

С каждым шагом непроглядней мгла.

И России совестью

На плечи

Мне шинель солдатская легла….

Как в бреду бреду я под луною,

У судьбы пощады не прося.

Вся земля лежит передо мною –

Вся в пожарах

И в могилах вся.

«Не сдадим врагу ее ни пяди…»

Отдаем.

Сдаем за пядью пядь.

Мы уже почти что в Ленинграде.

Некуда гам больше отступать.

Проза войны, даже с ее мельчайшими деталями, отразилась в стихах Николая новоселова, как и в стихах других поэтов фронтового поколения. Со строчками Михаила Кульчицкого «Война – совсем не фейерверк, а просто трудная работа» словно перекликается стихотворение Николая «На пути к победе»:

В марте 1947 года Николай Новоселов, как и другие поэты – фронтовики,  участвует во Всесоюзном совещании молодых советских писателей. Удивительно, что строчки Новоселова чуть ли не слово в слово совпадают со строками его товарищей по перу и по винтовке.

У Михаила Дудина в «Соловьях»:  

 А у Николая  Новоселова в стихотворении «Ночной поиск»:

 У Семена  Гудзенко:

 А у Николая Новоселова:

 …А смерть грохочет рядом,

 Творческое объединение «Нарвская застава», а затем литобъединение Кировского завода, которыми в 50-60-е годы руководил Николай Дмитриевич, были известны в городе тем, что в них группировалась по преимуществу молодые – а иногда и вовсе немолодые – люди, работающие на производстве. их даже называли «рабочими-поэтами». это было не вполне справедливо, так как среди них были и студенты, и инженеры, и служащие, но Новоселов не без основания считал, что с этим «титулом» легче пробить публикацию. это было даже и обидно, так как подобное «звание» как бы свидетельствовало о любительщине, непрофессионализме его носителей. 

 

 валентин Горшков пришел к Новоселову девятиклассником. Его  поэтический талант расцветал прямо на глазах:

 Николай Малышев стал известен как автор текстов популярных песен:

 Но не все было благополучно в творчестве самого Николая Новоселова. Он, призывавший бороться против поэтических штампов, опубликовал, например, в ленинградском «Дне поэзии» строки, которые в стихотворении любого из своих учеников иначе как «трескучей риторикой» назвать бы не мог:

 Все слова вроде бы правильные, но до чего же они неаппетитные!

Самым известным из поэтов, участвовавших в руководимых Николаем Дмитриевичем литобъединениях, был Николай Рубцов.. Но он пришел если еще не мастером, но уже опытным и амбициозным подмастерьем, звание «поэта-рабочего» его не только не украшало, но, скорее, раздражало, и очень скоро он почувствовал, что рамки кружковщины ему тесны. Публикация стихотворений Рубцова в собранном Новоселовым коллективном сборнике поэтов Кировского завода «Первая плавка», подверстанном под встречу очередного съезда КПСС, не только не вызвала у ершистого поэта радостного чувства, но, напротив, так обозлила, что он даже вырвал из авторского экземпляра страницу со своей фотографией и биографической справкой.

Как ни странно, Новоселов, постоянно публиковавшийся и много лет руководивший литературными объединениями, не был членом Союза писателей. Его приняли в Союз только тогда, когда он написал маленькую книжечку рассказов названием «Домик в Выборге», посвященную кратковременному пребыванию Ленина в этом городе в 1917 году. Ленинская тема – это же был козырный туз!

Почти через два десятка лет после ухода из жизни Николая Дмитриевича эта его конъюнктурная книжица, адресованная «детям младшего и среднего школьного возраста», была повторно выпущена в издательстве «Художник РСФСР». Видимо, на этом издании решил подзаработать художник Николай Лямин, специализировавшийся на иллюстрациях к книгам о Ленине, в основном для детей. На своих картинках  он изображал умильного Ильича, окруженного умиленными детишками. Верняк!

Но все-таки Николай Новоселов, обожженный войной на Лужских рубежах, хоть и сделал  реверанс в сторону вождя пролетарской революции, но остался верным главной теме, отпущенной ему суровой судьбой, вплоть  до стихотворения «Могила бойца», открывающего его книжку «Тетрадь из полевой сумки»:

К продолжению