VII

Среди курсантов (и не только) ходила байка, что новенький пароход типа «Либерти», получивший название  «Жан Жорес», президент США Франклин Д. Рузвельт подарил лично Анне Ивановне, восхищенный мужеством женщины-капитана. Очень хотелось верить в эту легенду, но, однако, спросить об этом саму Анну Ивановну я постеснялся, а потом никаких документальных подтверждений тому я нигде не нашел.

 

Сама процедура передачи судна капитану свершилась с изумившим  Анну Ивановну полным отсутствием бюрократизма. Когда она, «мэм кэптин», впервые поднялась на борт судна, его незамедлительно покинули механики сдаточной команды. А в капитанскую каюту явился с двумя большими бумажными кульками полисмен, который до этого момента нес вахту:

 

-         Хэлло, кэптин! Это – ключи для вас. Маленькие ключи (он положил на стол первый кулек) – от ящиков, а большие ключи (второй кулек) – от дверей. Гуд бай, кэптин, и удачи вам.

 

Впрочем, вскоре все более или менее наладилось.

 

«Жан Жорес» был вторым по счету судном типа «Либерти», переданным Дальневосточному морскому пароходству. капитаном третьего судна – «Войков» – был назначен иван Александрович Ман, под командованием которого четырнадцать лет спустя был дизель-электроход «Обь», головное судно антарктической экспедиции. В этом рейсе я проходил штурманскую практику, а Иван Александрович рецензировал мою дипломную работу и был председателем комиссии, перед лицом которой мы с товарищами по плаванию защищали свои работы.

 

Вообще огромные океанские просторы довольно-таки тесны. В своих воспоминаниях Анна Ивановна упоминает Вениамина Исаевича Факторовича, капитана парохода «Партизанск», который вместе с ее «Жаном жоресом» (моряки говорили «Жан-Жоресом») оказывал помощь терпящему бедствие  пароходу «Кузьма Минин».

 

Вениамин Исаевич, заместитель начальника Балтийского морского пароходства по безопасности мореплавания, был членом экзаменационной комиссии, принимавшей у нас, курсантов, государственный экзамен по навигации и лоции. По списку я должен был входить в аудиторию, в которой проводился экзамен, одним из последних. Ребята, сдававшие экзамен раньше меня, выскакивали из аудитории в состоянии шока:

 

-         там этот, Факторович… показывает какую-то книгу и спрашивает, что это такое. Всех заваливает!

 

Дошла очередь и до меня. Я взял билет и начал готовиться к ответу, но тут меня подозвал высокого роста экзаменатор с капитанскими нашивками. Я понял, что это и был Факторович. Его лицо выражало плохо скрываемое раздражение. Еще бы – никто из выпускников так и не ответил на его один и тот же вопрос!

 

Он протянул мне тонкую книгу большого формата, название которой было написано на обложке на английском языке.

 

-         Ну, может быть, вы ответите мне, что это такое? –  спросил он с выражением безнадежности в голосе.

 

Я бегло взглянул на обложку.

 

-         Это НЕМЕДРИ – информация о минной опасности в водах Северо-западной Европы.

 

Вениамин Исаевич направился к председателю комиссии. Хотя и говорил он тихо, я обострившимся слухом уловил его слова:

 

-         Вот этот курсант все знает, он отлично подготовлен.

 

Откуда было капитану Факторовичу знать, что НЕМЕДРИ я изучил в несколько необычных обстоятельствах. Два года назад я проходил практику в качестве матроса на буксирном пароходе «Ладога». Третий помощник капитана, в ведении которого находятся навигационные пособия, не имел ни хорошего образования, ни должного усердия в работе, да и английского языка он не знал. Поэтому он время он времени относил скопившиеся выпуски НЕМЕДРИ в гальюн – туалет по-сухопутному – для использования бумаги по известному назначению… там я и познакомился обстоятельно с этим пособием.

 

 

VIII

 

 Семнадцать раз Анна Ивановна Щетинина пересекла Тихий – Великий –океан, доставляя военные грузы в порты Дальнего Востока. Это само по себе было подвигом, а ведь, к тому же, рейсы совершались не в обычной мирной обстановке, а в условиях постоянных провокаций со стороны японцев. Ввиду военного времени были выключены маяки, нередко приходилось проходить через минные поля по неогражденным фарватерам. Плавание проходило в условиях радиомолчания. Довелось выполнять и такие операции, для которых большегрузный пароход был плохо приспособлен: стаскивать с мели севшее на нее судно, подавать на лишенное возможности маневрировать аварийное судно буксирный трос. Капитан Щетинина прошла уникальную школу морской практики, и не зря впоследствии она стала руководителем авторского коллектива учебника «Управление судном и его техническая эксплуатация», выдержавшего несколько изданий.

 

А в декабре 1943 года капитану щетининой довелось стать главным действующим лицом в уникальной спасательной операции. В тяжелый шторм «Жан Жорес» находился в Беринговом море, на пути из Владивостока в США. Судно шло в балласте, без груза, а в таких условиях оно особенно плохо слушается руля. Чрезвычайное событие нарушило радиомолчание: поступил сигнал бедствия от капитана старенького парохода «Валерий Чкалов». На крупной волне корпус парохода получил трещину: лопнула палуба и обшивка правого борта до самой ватерлинии. В любое мгновение судно могло переломиться. Требовалась немедленная помощь.

 

Не так уж близко находился «Жан Жорес» от аварийного судна – не менее пятнадцати часов следования полным ходом. Ближе находился только один танкер, но на нем не было тросов, необходимых для буксировки бедствующего судна. Танкер, находящийся в полном грузу, управлялся лучше, чем «Либерти» в балласте. поэтому капитаны, обменявшись мнениями, решили, что он будет осуществлять буксировку, а с «Жана Жореса» на него передали стальные буксирные тросы.

 

Сначала буксировка шла спокойно, но потом ветер усилился, и танкер был вынужден уменьшить ход и изменить курс, чтобы занимать более выгодное положение по отношению к волне. «Жан Жорес» следовал поблизости.

 

Сигнал тревоги сорвал с места капитана Анну, спустившуюся в кают-компанию выпить стакан чая. Пароход «Валерий Чкалов» переломился! На носовой части, соединенной буксиром с танкером, остался один матрос, а кормовая часть с открытой ударам волн переборкой машинно-котельного отделения осталась на плаву со всем остальным экипажем. Нельзя было даже предположительно сказать, сколько времени выдержит переборка. Если он разрушится и вода хлынет в машинно-котельное отделение, тогда – конец. Нужно было подать на кормовую часть «Чкалова» буксир и развернуть его кормой к ударам волн, чтобы по возможности ослабить воздействие стихии на спасительную переборку.

 

Пожалуй, только профессионал-судоводитель может понять, какого искусства в управлении непослушным судном и какого труда экипажа «Жана Жореса» потребовала операция маневрирования возле аварийного судна, подачи и крепления тяжеленного буксирного троса.

 

Поэтому ни у кого из членов экипажа «Жореса» не появилось на лицах улыбки, когда месяц спустя на рейде Петропавловска-Камчатского к борту подошел катер и по трапу поднялся капитан «Валерия Чкалова» – нового «Либерти», получившего прежнее название и с прежним экипажем. Старый капитан Александр Федорович Шанцберг, вовсе не склонный к сентиментальности, троекратно расцеловал капитана «Жана Жореса» и, не в силах скрыть обычно мало заметный в его речи эстонский акцент, сказал:

 

-         Ты котя и папа, но рапотал карашо!

 

Не думала, не гадала Анна Ивановна, какие испытания ждут ее в следующем же рейсе…

К продолжению