В бездонных ночах Ашкелона

Времен древнеримских колонны

И пляжей просторных разлет.

В бездонных ночах Ашкелона

Сирена истошно ревет.

«Спеши, призывает, − укрыться,

Пальба − не игра, не гульба.

Ракета, что с юга стремится,

Нацелена прямо в тебя.

Вот-вот она свалится с неба,

Тебе не сказав "Зай гезунт"».

Ну как позаимствовать где бы

Вот эти пятнадцать секунд?

Как будто чуть-чуть приглушенно

Далекие взрывы звучат.

В тревожные дни Ашкелона

Железные створки стучат.

Когда остается до взрыва

Всего лишь пятнадцать секунд,

В укрытье − как в воду с обрыва,

Как в строй по команде «Во фрунт!».

Хоть всем  эта мера постыла,

Безропотно следовать ей

Велит управление тыла −

Ему, безусловно, видней.

Волна, на песок набегая,

Туристам отраду сулит

И небо − от края до края,

Предаться покою велит.

Обманчив простор безмятежный,

Часам перемирий − не верь!

Под маской пушистой и нежной

Скрывается бешеный зверь.

Он в злобе своей бесполезной

Нам шлет за снарядом снаряд,

Но есть у нас купол железный,

Его батареи не спят.

Антенна к зениту воздета,

За недругом зорко следит,

Навстречу ракете ракета

С пронзительным свистом летит.

Короткая вспышка над бездной,

Как будто невинный хлопок,

Работает купол железный,

Врагу преподносит урок.

Ведь выбора нам не осталось,

И в каждом ударе слились

Расчет хладнокровный и ярость,

И подвиг с надеждой на жизнь.

Пусть в злобе своей безграничен

Наш враг, насаждающий ложь,

Пусть мир, как обычно, двуличен

И правду не ставит ни в грош,

На поле безудержной брани

Не струсят, не дрогнут они −

Мальчишки бригады «Голани»,

Отважные внуки мои.

В бессонных ночах Ашкелона

Под вой ненасытных тревог

Не спят ваши мамы и жены,

И ждут вас на отчий порог.

В жестоких сраженьях мы с вами,

Когда же наступит покой −

Вернитесь, пожалуйста, к маме,

Живыми вернитесь домой.

Под свист минометных снарядов,

Под молнии огненных трасс,

Под грохот «касамов» и «градов»

Мы молимся, дети, за вас.

Легко умирать на экране

У звезд-кинодив на виду.

А вас убивают и ранят

В туннельном подземном аду.

И в этой  сплошной круговерти,

Вгрызаясь в бетон или в грунт,

Ну как вам отмерить до смерти

Вот эти пятнадцать секунд?

В прозрачных ночах Ашкелона

Мы стали тверды, как скала.

Будь проклята, смерть с небосклона,

Будь, память о павших, светла.

А чувства вскипают смятенно,

Как будто затеяли бунт.

…Опять нам отводит сирена

Все те же пятнадцать секунд.