Алик Ривин
Иосиф бродский написал на смерть Жукова:
А вот, пожалуйста, сценка из священного писания:
Это из Алика Ривина – эпатажного поэта предвоенного Ленинграда. Дитя коммунальных квартир, он клянчил по рублю на трамвайных остановках, изображая из себя сумасшедшего. Пробовал влиться в ряды питерского пролетариата, но неудачно: чуть ли не в первый день работы на заводе сунул руку, куда не надо, и станок оттяпал ему пальцы, сделав незадачливого токаря инвалидом. Лингвистический факультет знаменитого ЛИФЛИ (Ленинградского института философии, лингвистики и истории) он то ли сам бросил, то ли его выгнали, и Ривин на какое-то время попал в психушку.
жить на что-то было надо, и поэт ловил кошек и сдавал их для опытов в научный институт. Однако подопытные животные там не всегда были нужны. Алик отправлялся в библиотеку и, как всегда, проходил в читальный зал, оставив мешок с кошками в гардеробе.
Лиговская шпана считала Ривина корефаном, и у нее он заимствовал выражения дворового сленга, по сути дела, уголовного жаргона:
...Мне не спится,
не кимается,
сердце
память сна не принимат,
все-то жизня вспоминается,
стыдно, но не виноват.
Вот еще словечко «жихлять», которое любил употреблять поэт:
Но с рыбками не играйся,
Как по-еврейски говорят,
Раз изменив, не извиняйся,
Раз извинив, не изменяй.
«Жихлять» – по всем словарям – «расшатывать, раскачивать», но у Алика Ривина в нем явно другой смысл (что-то вроде «шагать», «идти», «убираться прочь»).
Владел французским, что-то переводил из Мюссе и Верлена. Знакомая редакторша, пожалев неустроенного виршеплета, заказала ему перевод из французского поэта-коммуниста Вайян-Кутюрье. Но Ривин такого напереводил, что редакторше стоило большого труда приблизить его текст к оригиналу. Кажется, это была единственная прижизненная публикация Ривина.
Переводы с языка идиш удавались куда лучше. В стихотворении Моше Вильбака передан не только смысл, но и мелодия оригинала:
жить хотелось легко и свободно:
Лишь легкость – гений.
Труд презрен до злости
Всем тем, кто только верят и творят.